двадцать шесть

Мы вменили себе в обязанность давать ей горячие крендели. (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — We made it our duty to give her hot pretzels.

Устоит ли Таня против солдата? И почти все уверенно кричали: - Танька? Она устоит! Её голыми руками не возьмёшь! (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — Would Tanya hold her own against the soldier? We voiced the conviction almost unanimously: 'Tanya? She'll hold her ground! She isn't easy game, not her!'

Бубнов. Они тебе живо голову свернут... Пепел. Н-ну, нет! Нас, ярославских, голыми руками не сразу возьмёшь... Ежели война - будем воевать. (М. Горький, На дне) — Bubnov. They'll wring your neck in short order... Pepel. Not much! You can't catch us fellows from Yaroslavl right off with your bare hands... If there's going to be war, we'll fight.

- Да, это [участие в выборах] забирает за живое, - сказал Вронский. - И раз взявшись за дело, хочется его сделать. (Л. Толстой, Анна Каренина) — 'Yes, it does carry you away,' said Vronsky. 'And since you've started it, you want to see it through.'

Мы чувствовали, что солдат задет за живое и что Тане грозит опасность. (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — We realized that the soldier's vanity had been pricked and that Tanya was in danger.

Пахомов ещё не знал, что сможет сделать, но его задело за живое, и теперь он не отступится. (В. Ерёменко, Слепой дождь) — Pakhomov did not yet know what he would be able to do, but he had been touched to the quick.

- А вы до сих пор не интересовались чужими слезами? - спросил я, задетый за живое. (Б. Можаев, Трое) — 'You haven't been interested in other people's tears before, then?' I asked, touched on the raw.

Крепко задумался Бульба. Вспомнил он, что велика власть слабой женщины, что многих сильных погубила она, что податлива с этой стороны природа Андрия; и стоял он долго как вкопанный на одном и том же месте. (Н. Гоголь, Тарас Бульба) — Bulba pondered deeply. He remembered how great is the power of weak women, how many strong men she has ruined, how susceptible Andriy's nature was on that side; and for some time he stood without moving from the spot as though struck dumb.

Ступив на третью ступень, она остановилась как вкопанная. Перед ней стоял высокий, статный мужчина в больших сапогах и полушубке. (А. Чехов, В рождественскую ночь) — When she put her foot on the third step she stopped as if rooted to the spot. Before her stood a tall, stately man in top-boots and a short fur coat.

Она вздрогнула, увидав нас, и встала как вкопанная в грязь под её ногами. (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — She startled when she saw us and stood stock-still, her feet in a dirty puddle.

Якушонок взялся уже было за дверцу, но, увидав Антонину, остановился как вкопанный. (Л. Обухова, Глубынь-Городок) — Yakushonok was just opening the door to get in... He stopped, as though thunder-struck, when he caught sight of Antonina.

Машина скрылась за углом, очень быстро развернулась и помчалась по другой стороне обратно, подлетела и, взвизгнув, присела на рессорах, став как вкопанная. (Ф. Кнорре, Шорох сухих листьев) — The car went round a corner, turned quickly, dashed up to him and stopped dead with a squeal of brakes.

- Вы писатель? - Да. - Как же, знаю. Читал. Очень рад познакомиться. (К. Паустовский, Во глубине России) — 'You're a writer, aren't you?' 'Yes, I am.' 'Of course. I've read your work. Delighted to make your acquaintance.'

- Про Алексея Лукича, председателя нашего, не приходилось слышать? - Как же, знаю! (Г. Николаева, Жатва) — 'Did you ever hear about our old chairman, Alexei Lukich?' 'Why, yes. I know him.'

Когда один из нас попросил её починить ему его единственную рубаху, она, презрительно фыркнув, сказала: - Вот ещё! Стану я, как же! (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — When one of us asked her to mend his only shirt, she sniffed scornfully and said, 'The idea! Not likely!'

Я почувствовал,... как краска сходила с моего лица и как совершенно невольно затряслись мои губы. (Л. Толстой, Отрочество) — I could feel the colour draining from my face, and my lips began to quiver quite uncontrollably.

Краска сошла с её липа. Её голубые глаза, за минуту пред этим счастливые, широко раскрылись, грудь дышала тяжело, и губы вздрагивали. (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — Her face drained of life. Her blue eyes, which a moment before had looked so happy, were dilated, her breath came in gasps, and her lips quivered.

Имя Тани целый день не сходило у нас с языка. И каждое утро мы ждали её с каким-то особенным нетерпением. (М. Горький, Двадцать шесть и одна) — Tanya's name was on our lips all day long. We looked forward to her morning visits with a peculiar impatience.

- Ты и когда целуешься, в глазах одни формулы торчат. - Запрещенный удар, - обрадованно потёр руки Вася. - В солнечное сплетение... а то и ниже. Не даром Севка Валуев у тебя сегодня с уст не сходит. (П. Проскурин, Полуденные сны) — 'Even when you kiss me, there's nothing, but formulas in your eyes.' 'That's an illegal blow,' Vasya said, happily rubbing his hands together... 'In the solar plexus... or maybe even below the belt. No wonder Sevka Valuyev's name keeps cropping up.'